Янис Чамалиди
Одежда, которая выпускается под маркой lanis Chamalidy, является неким олицетворением Петербурга: элегантность, традиции, сдержанность цвета и сложная отточенность формы при кажущейся простоте. Янис считает, что красота безусловна, а о вкусах не спорят. Об этом и многом другом рассказал известный дизайнер Янис Чамалиди.
Несколько лет назад вы сказали что уровень российского дизайна очень низкий. Что вы имели в виду?
– Дело в том, что после разрушительных войн XX веха в Европе не было тоталитарного режима. Она себя достаточно быстро и безболезненно восстановила. Там не разрушались храмы, не стирались с земли понятия о красоте. В России все это произошло, и внутренний мир художника, вышедшего из СССР, совершенно непонятен. Он так же незамысловат, как в 80-е годы – с их пошлостью и «маленькими Верами», как 90-х – с их бандитизмом и беспределом. Существует теория, с которой я абсолютно согласен, что художник – ретранслятор, он всего лишь чувствует и выдает то, что витает в воздухе, облекает это в форму. Его творчество неразрывно с обществом, в котором он живет. Если по телевидению постоянно показывались интердевочки, естественно, что женщина хотела быть распутной. И одежда создавалась такая же.
А сейчас?
– А сейчас совершенно другая история. В женском сознании произошли глобальные изменения, и если пять лет назад женщина хотела быть вульгарной, желала соблазнять, то теперь она стремится быть элегантной. Например, в Италии, которая активно экспортирует нам обувь, до недавнего времени бытовало мнение, что русская женщина начинает утро с того, что надевает стразы, блестки и пайетки, наряжается как трансвестит и исключительно в таком виде идет на работу. Поэтому итальянская обувь для российского рынка – это сапожища на каблучищах. Слава богу, с некоторых пор все стало меняться.
Но на улице все еще ходят в стразах и блестках.
– Да, это юные девушки, вчерашние школьницы. Меня часто спрашивают: вы шьете платья на выпускные? Я отвечаю, что не приведи господь. Потому что сейчас каждая вторая выпускница хочет платье с пачкой и шлейфом, они себя видят исключительно в образе красоток «Мулен Руж». Парадоксально, но у молодежи все еще сознание 90-х. Они не хотят ничего добиваться, а хотят замуж за богатого, не понимая, что это самая ужасная жизнь, которая может ждать женщину. Там, где деньги и власть, очень много искушений и испытаний и очень мало чувств, я в этом убежден. Взрослая женщина уже другая – она в одном месте на рифы наткнулась, в другом – столкнулась с какими-то реалиями мира, она понимает, что лучше все-таки идти на свет маяка, там гавань.
У вас возникает желание переодеть незнакомых людей?
– Мне хочется переодеть всех. Особенно женщин старшего поколения – они так мрачно и потерянно одеты. Большинство мужчин одеты еще ужаснее. Для них обязателен пиджак, пусть даже с джинсами, и рубашка, а не растянутая майка. Я не приемлю моду на спортивные трико. Мужчина в кальсонах не способен творить благородные поступки. Поверьте мне.
В одной из прошлых ваших коллекций лейтмотивом проходила линия монашества. Довольно необычна для российского рынка. Почему монашество? Что в этом может быть красивого?
– У каждого человека понимание о красоте разное. Меня в первую очередь притягивает внутренняя красота людей. Образ монашества, так же как и, например, образ рыцарства, символизирует собранную в одну точку личность, а для меня это бесценно.
Сегодня мы живем в хаосе, в отличие от наших бабушек и дедушек, которые жили в линейном пространстве. У них было белое и черное, прекрасное и плохое. И не вызывало сомнений, что есть грех, а что не грех. Сегодня рамки стерты, линейный мир стал виртуальным. Не существует хорошего и плохого – люди спорят об этом. Люди спорят о вкусах, а ведь это ложь – о вкусах не спорят. Красота должна быть безусловна и сподвигать человека к созиданию. В искусстве, к которому относится и дизайн, это особенно важно.
Но далеко не каждая красота в искусстве сподвигает к созиданию. Картины Босха, например, наоборот, заставляют содрогнуться.
– Вы не правы, картины Босха несут очень позитивную энергетику. В духовном мире существует убеждение, что страх смерти и греха позволяет человеку собраться в единую точку. Босх своими полотнами напоминает о том, что жизнь пролетает бесконечно быстро. А что дальше-то? И его полотна постоянно говорят на религиозную тему: блюдися, человече, ради Царствия Божьего. Они нас держат в напряжении, заставляют думать о вечном – и поэтому они очень созидательны. Красота в понимании Босха мне близка и понятна.
Какой исторический период в плане моды интересен?
– Абсолютно все периоды. Человек такое уникальное существо, что из любых трудностей, в глобальном смысле, выносит только пользу. Все, что нас не убивает, делает нас сильными и, я добавлю, прекрасными. Почему мои образы в одежде – рыцари, воины, самураи, то есть олицетворение аскетизма? Потому что здесь есть внутренняя духовность. Она не может оставить равнодушным.
Мода как-то влияет на образ женщины? Диктует свои правила поведения?
– Мода всегда связана с историей. Начиная с 1917 года женщине навязывается некий противоестественный образ, от которого ей сложно избавиться и ныне. Так, в 80-е в моде появились огромные мужские плечи, брюки, мужские рубашки и обувь… А женщина по своей природе прекрасна и хрупка, она хранительница очага, заботящаяся мать. И только она сегодня способна спасти человечество. Как? Красотой внутренней и внешней, поднимающей человека из обыденщины.
Добавить комментарий